О романе-дилогии Виталия Денисова «Вселенские игры»
Нет ничего тайного,
что не стало бы явным.
Марк, 4, 22; Лука, 8, 17.
- О пограничной территории
Литература — важнейший способ познания мира.
Когда возьмете в руки эту книгу, вспомните об этом. Ибо многие воспринимают литературу как способ развлечения или отвлечения от обыденности; считают, что книги существуют для приятного времяпрепровождения. Конечно, какая-то часть литературы предназначена и для этого. Но основной ее корпус существует совсем для другого — для познания мира и человека в этом мире. К такой серьезной литературе относится, без всякого сомнения, и дилогия Виталия Денисова «Вселенские игры». Относится, несмотря на обилие в ней приключенческих сюжетов, детективных мотивов, описания преступлений… после которых далеко не всегда настает наказание (в отличие от Ф. Достоевского).
Предметом литературы является человек и общество. Преимущественно — современный человек и современное общество, хотя в развитой литературе всегда в достаточном количестве имеются исторические и историко-биографические произведения. Как ни странно, он они тоже дополняют образ современности, работают на его более глубокое и всестороннее представление.
Так вот: то главное, чем живет литература, — современное украинское общество и современный украинский человек — более чем полнокровно, объемно и живо представлены в романе-дилогии «Вселенские игры».
Впрочем, жизнь так стремительно убегает вперед, что описанные события в некоторой степени уже стали историей, отошли в историю. Некоторые ученые используют понятие — «история современности». Мне кажется: не совсем правомерно. История и современность — это антонимы. История современности — это метафора; это, конечно же, не история в подлинном смысле слова (наука о прошлом), а журналистика. Не зря среди множества определений журналистики существует и такое — «история современности». Но между историей и современностью есть движущаяся полоска, приграничная территория, принадлежащая и одному, и другому пространству. Вот на этой приграничной территории — место художественным исканиям писателя.
В романе Виталия Денисова многое от журналистики. Прежде всего — жгучая актуальность (даже злободневность) и публицистичность. Еще об одной черте — документальности и достоверности — поговорим немного погодя.
Помнится дискуссия, разгоревшаяся в литературной критике где-то в конце 1970-х годов. Одни ругали писателей за излишнюю публицистичность, другие объясняли, что без нее современному автору никак не обойтись. Следует сказать, что русская литература всегда пребывала в особенных условиях: тоталитарное государство при помощи цензуры (и в царское, и в советское время) «заботилось» о «правильном» мышлении граждан. Российское общество всегда стояло перед проблемой правды, честного и прямого разговора с читателем. Публицистика — площадка для обсуждения важнейших общественно-политических вопросов — была ослаблена и вынуждена была скрываться, маскироваться. Скрывалась она в смежные виды творчества; преимущественно в литературную критику и в саму литературу. В классической русской литературе существует такое явление, как тенденциозный роман, антинигилистический роман. Для пропаганды идей социализма Н. Чернышевский написал роман «Что делать?», а Н. Лесков ответил ему романом же — «Некуда». Важнейший вывод дискуссии, о которой я только что упомянул, был таков: публицистичность нисколько не препятствует художественности, а в условиях цензуры является надежным способом выразить авторскую позицию, а еще важнее — авторские мысли, хотя бы и приписав их авторитетным героям.
Такой авторитетный герой есть и во «Вселенских играх» — это городской голова города Гюрюхинска Олег Витальевич Добрин. Он заслуживает отдельного разговора, но предварительно следует сказать, что именно с ним связаны авторские интенции и размышления. Это и есть публицистичность в том высоком понимании, когда она прокладывает путь художественности, ибо дает возможность представить авторское понимание не только изображенных событий, но и современности в целом.
Следующая черта, сближающая художественное полотно Виталия Денисова с журналистикой — это документальность и достоверность. Согласитесь — это же и важнейшие черты истории как науки. Виталий Денисов мог бы и де делать этого, но он препроводил роман не просто традиционной справкой об авторе, но целым биографическим очерком. Сжатым, кратким, но исчерпывающе полным, не упустив в нем важные детали. Это существенно: да, детали, но (!) важные.
Из этого очерка читатель (пристальный читатель) поймет, что образ Добрина во многом автобиографичен. В образе героя отражен жизненный путь автора. Не буду касаться совпадений, ибо читатель сам в состоянии их отметить. Но хочу заострить внимание на важнейшем — роман построен на уникальном личностном информационном поле. Жизненный путь — это, конечно же, не только внешнее совпадение реальных событий и сюжета произведения, а и воплощенный в художественных картинах жизненный опыт, работа разума по осмыслению действительности, поиск причинно-следственных связей между разрозненными фактами и явлениями, установление закономерностей и тенденций.
Иными словами: знаниями, которыми владеет писатель Виталий Денисов в силу того места, которое он занимал в общественно-политической (а не литературной) жизни, судьба наделяет далеко не каждого. А из тех, кто такой фактический багаж имеет, судьба наделяет далеко не каждого разумом, чтобы происходящее понять. А из тех, кого таким разумом все же наделяет, далеко не каждому дает талант представить свои знания в полноценном художественном произведении. Виталию Денисову все это дано. Именно поэтому перед нами уникальное произведение, которое никто, кроме писателя Виталия Денисова, написать не (с)мог. Для того, чтобы рассказать нам правду о современных украинском человеке и обществе, необходимо было соединить в одной личности знания, разум и художественный дар.
Кто-то должен был сказать правду… И этим человеком стал Виталий Денисов.
Сюжетные события романа можно разделить на исторические и частные (приватные), масштабные и локальные. Первые охватывают Украину, в них фигурируют ее недавние руководители, исторические личности. Вторые… Этот уровень наиболее значителен, ибо касается всех и каждого. Этот уровень пониже. Но для области и для города он так точно важен, как события в столице для всего государства. Более того, для множества людей (и читателей) рассказ о городе и областном центре, может быть, даже важнее, чем события общегосударственного масштаба.
Локальные события и лица на уровне областного центра и города узнаваемы в более узком кругу читателей. Именно в том, в котором есть возможность сопоставить свои знания о реальной жизни с событиями романа. Выскажу небезынтересную мысль: пока еще узнаваемы! Пока! Пройдет десять лет — и роману потребуются комментарии с разъяснениями, что в нем отражено из реальных событий. Это для особо любопытных. Для большинства же историческая шелуха отпадет — останутся убедительный панорамный образ эпохи, художественные конфликты, проявляющиеся в них характеры, глубокие размышления, отражающие внутреннюю жизнь главного героя. Кто сейчас задумывается о реальных прототипах «Мастера и Маргариты» М. Булгакова? Читатели с упоение читают высокохудожественный роман. А ведь множество его событий и персонажей списаны с реальной московской литературной жизни 1920-х годов. По свидетельству современников, произведения Мольера с документальной точностью воспроизводили жизнь двора короля Франции Людовика ХІV. А комедии Аристофана были журналистикой в древних Афинах, так много в них рассыпано реалий того времени. Но временное в этих произведениях отсеялось, вечное осталось. Так будет и с романом Виталия Денисова. Все основания для этого в нем есть, хотя сегодня он и привлекает больше своей жгучей актуальностью, нежели художественностью.
Тут напрашивается еще одна параллель с журналистикой. Есть в журналистике правило «приближения интересов». Оно гласит: события на соседней улице больше интересуют читателя, чем коллизии всемирного масштаба. Так и здесь: то, что происходило с частными лицами, но в ближайшем пространстве и времени, важнее исторических событий.
Именно потому автор пишет не мемуары, а роман. Литература (эту мысль впервые сформулировал Л. Фейербах) не требует признавать свои произведения за действительность. Хотя и отражает жизнь в формах самой действительности. С журналистикой, к сожалению, наоборот: какие бы лживые сообщения она не предоставляла, но по определению (как говорят философы) они воспринимаются как правда.
Получается удивительная вещь: литература во имя познания жизни должна включать в себя творческий вымысел, иначе она не поднимется на уровень метапозиции (типизации, обобщения), а именно поднявшись на такой уровень, она сможет стать средством познания жизни. Журналистика, оставаясь на уровне фактического материла, отражая его точно и достоверно, никогда на уровень этой метапозиции подняться не может. Журналистика и литература представляют как бы различные уровни познания: журналистика — эмпирический, а литература — концептуальный.
Если бы писатель хотел рассказать нам о своей жизни, он бы, безусловно, написал мемуары. Но он хотел не просто изложить факты, но понять их, установить связь между ними, концептуально связать, осмыслить и предложить нам свое понимание убегающей в прошлое действительности. Литература — это образная философия. Не вся, конечно, а только в лучших образцах. К ним относится и роман Виталия Денисова.
Но прежде чем говорить о концептуальном уровне романа, хотелось бы несколько слов сказать о его контексте.
- О контексте
Зачем о нем вообще говорить? Что это дает?
Зайдите в книжный магазин. Все книги не свалены в кучу по углам, а расставлены на полки. Скажите продавцу, что вам нужно, и он вас отведет туда, где вы найдете необходимое. Так и в литературе. В качестве полок используется понятие жанров. Они помогают соотнести между собой жанровые ожидания читателя и реальные произведения. Книге нужно найти свое место. То есть: контекст. Без него невозможно произведение понять.
Итак…
Писатель квалифицирует «Вселенские игры» как «социально-политический роман-дилогию». Невозможно отрицать, что общественно-политическая жизнь — действительно предмет романа. Но это мало что дает для понимания его специфики. В советское время было принято писать такие романы. Множество произведений военной прозы было развернуто именно в этом ключе: «Кузнецкий мост» Саввы Дангулова, «Блокада» и «Победа» Александра Чаковского, «Степь» Александра Сизоненко. Несколько позже появились «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, роман, написанный, впрочем, еще в хрущевское время, но тщательно скрываемый в недрах КГБ. Традиция писать панораму частной жизни на фоне общественной с привлечением первых исторических лиц шла, понятное дело, от Л. Н. Толстого.
Когда мы только взглянем на роман-дилогию Виталия Денисова, то визуального восприятия будет достаточно, чтобы понять — перед нами произведение хотя бы по объему сопоставимо с названными величинами.
Отметим тут же, что всестороннее рассмотрение такого объемного произведения наталкивается на существенные трудности — очень уж много в нем героев и персонажей, сюжетных линий и эпизодов, конфликтов и коллизий, мелких и крупных мотивов. Каждый из них заслуживает подробного разговора. Но… это невозможно в кратком предисловии. Это работа для историков литературы, а не для литературных критиков. Задача же литературной критики — дать общий образ произведения. Чем мы и займемся. Хотел бы сразу предупредить читателя, что о многом, кажущемся ему, возможно, важным, мне сказать не удастся. Я буду говорить о главном, о самом примечательном, о путях, ведущих к пониманию этого произведения.
До появления телевидения журналистика изобрела аналог бесконечным телесериалам, которые сегодня вошли в культурную (или бескультурную) жизнь под названием «мыло». Ними стали публикации в ежедневных газетах значительных по объему романов. Их задача — удержать в течение длительного времени читательский интерес. Газету покупали уже не для того, чтобы узнать новости, а чтобы прочесть продолжение романа. Так возникла традиция писать огромные произведения для ежедневной газеты.
Первенство тут принадлежит Эжену Сю с романами «Парижские тайны», «Вечный жид», после их публикации, которая растянулась на два-три года, последовал «роман-река» в шестнадцати (!!!) томах «Тайны народа», печатавшийся девять (!!!) лет. Эжен Сю по праву считается основоположником массовой литературы. Но окно было прорублено, традиция создана. Ее уже использовали солидные писатели. Кому не известна «Сага о Форсайтах» Джона Голсуорси, «Волшебная гора» Томаса Манна, «Очарованная душа» Ромена Роллана?
В русской литературе ХХ века вершинами высятся «Тихий Дон», приписываемый М. Шолохову, «Хождение по мукам» Алексея Толстого, «Русский лес» Леонида Леонова. Безусловно, «Вселенские игры» найдут себе место в одном ряду с этими произведениями русской и мировой литературы.
Специфика же романной дилогии состоит в том, что она представляет русскую прозу Украины. В этой отрасли (как, впрочем и в поэзии: Николай Ушаков, Леонид Вышеславский) работали замечательные таланты: Николай Гоголь, Григорий Данилевский, Владимир Короленко, Антон Макаренко, Владимир Добровольский, Николай Сказбуш, Виктор Кондратенко, Петр Северов. Но это в прошлом… Сегодня всему миру известно имя и произведения Андрея Куркова, наиболее популярного русского писателя Украины, работающего, однако, очень далеко от социально-политической тематики. А вот так, чтобы представить Украину эпохи независимости, со всеми ее противоречиями, конфликтами, персонификацией в лицах различных общественных сил, — то тут у Виталия Денисова конкурентов нет.
До сих пор мы говорили о русскоязычной литературе Украины. Ну, а что там происходить в прозе самой России? За последние двадцать лет что-то не слышно о каких-то ярких произведениях, имевших бы всемирный (или хотя бы более локальный) резонанс; не было произведений, всколыхнувших общество. Лидерство захватили А. Маринина, Д. Донцова, В. Пелевин, Б. Акунин, писатели, работающие в жанрах детектива, хотя бы и интеллектуального, женского романа. Тиражи литературно-художественных журналов, которые раньше имели по 200–400 тысяч (!!!) подписчиков, упали до 2–4 тысяч. С этой точки зрения дилогия Виталия Денисова важна и как явление русской прозы в целом, а не только русскоязычной прозы Украины.
Да и понятие романа-дилогии совершенно недостаточно для такого произведения. Тут следует поговорить о жанре эпопеи. Этот жанр предъявляет к создателю два требования. Первое: в произведении должны быть отражены важнейшие (или хотя бы значительные) исторические события. Лучше, чтобы это был переломный период в жизни народа. Если мы задумаемся на минуту, то поймем, что эти события втянут в себя судьбы исторических деятелей, без которых они не происходят. Второе требование: кроме этих исторических событий и лиц, произведение должно представить вымышленных героев, в которых будет обобщен опыт целого народа в переломный период истории. Все эти качества присущи роману-дилогии Виталия Денисова. Мы вправе квалифицировать произведение как эпопею. Современную эпопею. Или эпопею о современности.
Под значительным историческим событием в романе понимается революция в верхах украинского общества. Для автора настоящий переворот (напомню, что термин «революция» происходит от латинского слова «revolvo», что в переводе означает «переворачиваю») — это не провозглашение Украиной независимости, а то, что началось после него, во время правления президента Л. Кучмы. Партийные и комсомольские секретари, оказавшиеся у власти, кинулись грабить созданные народом богатства, сказочно и моментально обогащаться за счет всенародного добра. Начался «Черный передел» (название первого романа), перераспределение собственности. Общество перевернулось, раскололось на бедное большинство и богатое меньшинство. Произошел возврат от социализма к капитализму.
Несколько раз в романе обыграны ленинские слова: «Нам некогда ждать. Мы должны строить социализм с тем человеческим материалом, который остался нам от капиталистического прошлого» — в противоположном смысле: строить капитализм кинулись советские люди, да не простые, не обыкновенные рабочие и крестьяне, а руководители разных уровней, которые по идее должны были быть твердокаменными коммунистами.
Вот это и была революция верхов — первопричина последующих событий. Революция низов — Оранжевая и Достоинства — были ответом на ту первую революцию. Поэтому она и привлекает особое внимание автора. Это роман о той, первой, революции, о повороте (перевороте) от социализма к капитализму.
Героев, представляющих народные судьбы, в романе так же достаточно. Главное место отведено, конечно же, Олегу Добрину, но и остальные герои: Сергей Зозуленко и его мать Клавдия, братья Гадковы — Захар и Семен, — Роман Юсюк, отрицательные герои — руководители различного уровня: Василий Вороватов, Клим Жукин, бизнесмен Эльдман, глава Администрации Президента, а после губернатор области Глеб Уразов, председатель областного совета Владимир Черкашин и многие другие — все они вместе вносят свою лепту в создание образа эпохи.
Для эпопеи не нужны никакие дополнительные квалификации. Эпопея — это всегда социально-политический роман.
Однако изложенные наблюдения не исчерпывают проблемы контекста романа-дилогии «Вселенские игры». Тут важно взглянуть еще в одну сторону. Не скажу, что неожиданную… Но…
На концептуальном уровне реализм и романтизм отличаются следующим.
Концепция человека в реализме такова: это всегда продукт общественных отношений. Иными словами: обстоятельства создают человека, а не человек обстоятельства. Более того, человек не способен преодолеть давление обстоятельств, он им покоряется. Глобальная идея реализма (ее сформулировал в 1878 году еще Михайло Драгоманов): «Человек не виновен в том, каким его сделало общество». Во всем мире существовал просто реализм. В России — «критический реализм». Критический реализм — это рассказ о беспросветной российской жизни. По определению В. Белинского, предмет такого реализма — «мерзкая действительность». Другой в России не было. Человек в реализме пассивен, предстает как жертва обстоятельств, его протест жалок и неэффективен. Типический пример тут — Акакий Акакиевич. Не зря Ф. Достоевскому приписывается афоризм о русских реалистах: «Все мы вышли из гоголевской шинели». Обратите внимание — название произведения употреблено без кавычек и с маленькой буквы, то есть, взято в прямом смысле.
Реализм обожал представлять в произведениях массового человека.
Романтизм построен на противоположной концепции человека — личности активной, ломающей сопротивление обстоятельств, формирующей их по своему усмотрению. Романтический горой — бунтарь, протестант. В литературе такой тип человека получил название байронического героя, от имени Д. Г. Байрона — классика романтизма. Такой герой представлен в его поемах «Корсар», «Прометей», «Манфред», «Мазепа», «Дон Жуан». Это элитарный человек, часто ведущий за собой массу, что, впрочем, не спасает его от одиночества. В русской литературе романтизм был выражен слабо, преимущественно второстепенными авторами. Особенные трудности были с байроническим героем. Какой там байронический герой, когда в литературу без спросу лез лишний человек!
При чем же здесь «Вселенские игры»?
А при том, что в этом романе-эпопее представлен романтический герой. Бунтарь! Протестант! Среди разгула зла он «одержимый идеей делать людям добро». Он намерен бороться с обстоятельствами и с теми, кто их создает. В ряде случаев ему удается победить, сломать сопротивление черных сил, наказать преступников и злоумышленников, повести за собой трепещущего от страха массового человека и защитить его от произвола сильных мира сего.
Автора романа даже не интересует вопрос: откуда же такой герой взялся в стране воров и негодяев, произвола и самодурства, где, кажется, не осталось порядочных людей и его, Олега Добрина, не должно быть. Но он есть. По законам развития романтического мышления, автора не интересует вопрос о его происхождении. То есть чисто внешняя биография нам предложена. Но она ничего не объясняет. Она неважна, ибо этот человек сам создал себя, независимо от обстоятельств.
И вот тут возникает необходимость поговорить о совершенно другом контексте — о романе воспитания, но в его неожиданном варианте — самовоспитания. Мало кто сегодня всерьез воспринимает такие романы, как «Педагогическая поэма» А. Макаренко, «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого. Небезынтересная деталь: первый из названных романов написан в Харькове. А Николай Островский, как установлено в новейшее время по документам, написал вовсе не автобиографический роман — мистифицировал читателей образом главного героя, который воспринимался как второе «Я» автора. Да и роман с безграмотных, суржиком написанных черновиков, переписала наново Анна Караваева — писатель и главный редактор журнала «Молодая гвардия», которому поручено было впервые напечатать роман. Что и произошло в 1932 году.
Но это так, мимоходом. На самом деле воспитательный потенциал названных произведений был огромным. Как только книги переводились на иностранные языки и попадали в среду, лишенную советских, а после и постсоветских предубеждений, они производили сенсацию. В 2000 году китайское телевидение сняло в Украине многосерийный фильм о Павке Корчагине. Китайские студенты считают своим долгом посетить музей Николая Островского. В Харькове устранен памятник Антону Макаренко, украшавший ул. Сумскую напротив парка Горького, а в Германии создан центр по изучению творчества и методов воспитания коллектива выдающегося педагога.
Советская власть заботилась о том, чтобы создавать достойные примеры для подражания. Примером Н. Островского был вдохновлен Владислав Титов, шахтер на одной из шахт в Луганской области, который после аварии, спасая людей, остался без обеих рук и решил стать писателем. Его роман «Всем смертям назло» оказался настолько слабее, чем образец («Как закалялась сталь»), что остался маргинальным произведением не только в русской литературе, но и в русскоязычной литературе Украины. Для литературного творчества нужна не только общая культура, но и талант.
Виталий Денисов, как показывает анализ контекста, написал роман многоплановый, вступающий в диалог со многими произведениями классической литературы, перекликающийся с ними. Вместе с тем нет сомнений, что этот диалог — перекличка равного с равными, достойного с достойными. «Вселенские игры» лишены подражательности, это самостоятельное крупное произведение, представляющее нашу эпоху.
- О философском фундаменте романа
Когда заходит речь о философской интерпретации крупного произведения — это всегда непростой разговор. Особенно это касается романа Виталия Денисова. Я не случайно уже отметил: для создания такого полотна недостаточно одного художественного таланта, умения красочно писать портреты и жанровые сцены — необходимо понимать происходящее, уметь обобщать, типизировать, вести читателя к осмыслению действительности. Иначе зачем вся эта затея — с художественным творчеством?!
Один из главных художественных приемов романа состоит в следующем. Автор неторопливо ведет свой сюжет, повествует о жизни своих героев и персонажей, передает их разговоры… Но вдруг он незаметно для нас уходит в сторону и начинает говорить о чем-то совсем другом. Ну, не совсем другом… Конечно же, ассоциативная связь с основным сюжетом просматривается. Да и не отрывается писатель от своего героя. Осмотревшись, ощущаешь, что автор остался и нас, читателей, держит в поле сознания и на позиции героя. Но он перестал рассказывать нам о происшествии, приключении, а передает нам мысли своего героя.
Есть такая загадка: что быстрее всего на свете? Ответ: мысль. Захочу — представлю, что я на площади Свободы в Харькове, а через мгновение — что стою в Михайловском соборе в Киеве, а еще через мгновение — выхожу из поезда во Львове на его крытом стеклом вокзале. Так и у Виталия Денисова бывает: у героя одна минута, чтобы предпринять решительные действия, и в эту самую минуту он обдумывает свою жизнь, ищет в своем опыте, на что бы опереться, какое правильное решение принять, он обдумывает ситуацию, выносит оценки, сравнивает событие с другими, взвешивает «за» и «против». Иногда кажется, что автор злоупотребляет нашим терпением и нарушает достоверность изображаемых картин — не всегда в критической ситуации герой станет предаваться воспоминаниям и размышлениям. Мыслить на скорости невозможно. Мышление любит покой. Да, иногда так кажется. Но в целом использование такого приема не только оправдано, но и целесообразно.
Не зря в некоторых случаях другие персонажи называют центрального героя философом. Называют в хорошем, похвальном смысле. Имею в виду, что в устах массового человека слово «философ», как и «интеллигент», приобретает отрицательную коннотацию.
Идти шаг за шагом за высказываниями героев — метод малопродуктивный. Поэтому я попытаюсь собрать воедино разрозненные размышления. Сложность состоит еще и в том, что не только в высказываниях воплощается концептуальный уровень романа, а во всей его образной структуре, — в действиях и поступках героев и персонажей, в словах, каковыми о них повествуется, в оценках, какие эти слова содержат и т. д. Нет в художественном произведении формальных элементов, которые не были бы содержательными.
Итак, в целом получается вот что. Не скрою: отдельные недостающие звенья пришлось дополнить самому.
Отношения низов и верхов, народа и власти, массы и элиты издавна включены в проблематику философии. Крупнейшие античные философы — Платон в диалоге «Политика», трактатах «Государство», «Законы», Аристотель в трактате «Политика» — рассмотрели происхождение и способы организации государственной власти. В эпоху Возрождения стало даже модным писать книги в наставление королям. Общество жило иллюзией просвещенной монархии: дескать, достаточно просветить властителя (или поставить возле него философа), и он будет принимать «правильные» решения. Пример такой наставнической книги — «Государь» Никколо Макиавелли.
Но понятие массы несколько позднейшего происхождения. Оно результат урбанизации, собирания в городах, на капиталистические предприятия, оторванных от родного корня, ищущих заработка людей. В деревне создание массы невозможно. За созданием массы интересно наблюдать по превращению журналистики из предмета элитарного чтения в массовую информацию. Это началось в 1830-е годы с формирования в США газет для малообразованных, но грамотных читателей, тиражи которых стартовали с 2–5 тысяч экземпляров. Через десять лет они вышли на уровень 20–25 тысяч. А к концу столетия в газетах знаменитых Дж. Пулитцера и В. Херста достигли одного миллиона.
Карл Маркс был первым, кто поставил вопрос о том, как вырвать власть у правящего богатого меньшинства и передать ее бедному большинству, то есть массе. Мыслители болезненно ощущали давление безграмотной, инертной, безынициативной, аморальной массы на элитарные слои и на все общество. Ф. Ницше отделил в образе сверхчеловека аристократа духа от представителя массы. Аристократия в переводе с древнегреческого — власть самых лучших, самых достойных. Какое-то время общество жило еще одной иллюзией: мол, если дать массе образование, то она превратится в элиту. Неизвестно, сколько времени и средств было потрачено на воплощение этой идеи в жизнь в различных государствах мира, преимущественно высокоразвитых. Но вернулись к пониманию правоты Никколо Макиавелли, который указывал, что люди делятся на три категории: к первой относятся те, кто сам все понимает; ко второй те, которые в состоянии понять то, что им объясняют; представители третьей категории ни сами не способны ничего понять, ни воспринять объяснение, как бы усердно другие им не объясняли. Так или иначе, а уничтожить массового человека путем его образования не удалось.
Хосе Ортега-и-Гассет в книге «Восстание масс» (1929) подробно рассмотрел вопросы происхождение массы и дал ей характеристику. Вышло вот что. Остановлюсь хотя бы на трех признаках.
- Масса инертна, безынициативна, но легко заражается вирусом потребительства, воспринимает блага цивилизации как дикарь природу — они всегда были, есть и будут; они созданы для нее, ими можно пользоваться без ограничений. Элитарный человек активен, всегда пребывает в стадии поиска. Он, как правило, недоволен собой, жаждет реформ, ставит перед собой цели и находит пути их воплощения. Главная его цель — улучшение жизни народа, то есть того самого массового человека, который ненавидит его за духовное превосходство.
- Массовый человек всегда вполне доволен собой и тем, каким он есть. Никто и ничто не дает ему понять, что он человек ограниченный, безграмотный, неспособный к созданию новых культурных ценностей. Элита продуцирует мысли, масса потребляет их в готовом виде, как и предметы цивилизации. Она лишена самой способности мыслить. Ее пугает диалог, коммуникация. Ей свойствен «интеллектуальный герметизм». Представитель массы — примитивный человек, без хорошей памяти и исторического сознания. Это, как говорит Ортега, варвар, который приходит к нам не по горизонтали, а по вертикали, вылезает просто из канализационного люка и заполняет улицы и площади наших городов.
- Элита живет по кодексу морали, носит нравственность в себе. Нравственность предусматривает чувство ответственности, духовное и физическое напряжение, служение долгу. Масса напрягаться не любит. Масса живет вне морали, ей нравственность ни к чему, она ей мешает. Религия обучает массового человека нравственности через максимально сжатые формулы: «Не укради!», «Не убий!», «Не прелюбодействуй!», «Не лги!» — но мало чего достигла в деле перевоспитания человека. Масса остается константой.
Ортега, собственно, обеспокоен не тем, что массовый человек существует, а тем, что в мире происходит процесс «восстания масс». Элитарный человек предлагая обществу (то есть, по существу, той же массе) законы либеральной демократии (политические свободы, всеобщее избирательное право) исходил из того, что масса будет избирать в политические лидеры лучшего представителя элиты. Но произошло неожиданное. Массовый человек сказал: мне непонятны идеалы элиты, они мне недоступны, я не хочу видеть в лидерах элитарного человека, я хочу своего, понятного мне и доступного для восприятия, он даст мне все, к чему я стремлюсь.
Когда лидерами крупнейших государств демократическим путем (изобретенным элитой) стали ефрейторы и семинаристы, человечество покатилось к катастрофе мировой войны. Немцам пребывание ефрейтора Гитлера во главе государства стоило 10 миллионов жертв. России, которая в то время называлась «Советский Союз», пребывание во главе государства семинариста Сталина стоило гораздо больше… только Вторая мировая война унесла около 50 млн. жизней. А коллективизация, Голодомор, политические репрессии!? Страшно подумать.
Цивилизованный мир спохватился. Нет уж, сказал в нем даже массовый человек, пусть вернется к власти элита, иначе мы погибнем, придем к еще более страшной катастрофе. Гибнуть массовому человеку не хотелось, и он понял, что спасти его может только возвращенная к власти элита. Так было во всем мире.
Но в России этот процесс оказался невозможным — элиты уже не существовало: часть ее покинула родину после захвата власти большевиками, остальная часть была уничтожена в средине страны в процесс политических репрессий. Любой народ защищен от деградации и вымирания процессами регенерации элиты. Но в советской России установилась устойчивая традиция — уничтожать собственную элиту по мере ее возобновления. Масса стремится сбиваться в толпы. Элитарный человек существует сам по себе. Ему не нужна толпа. Творчество предусматривает уединение. Элитарный человек — всегда инакомыслящий. Советские диссиденты — это и была попытка природы произвести регенерацию элиты. Но и этот естественный процесс был искусственно остановлен. Оказалось, что власть в России возвратить элите невозможно, так как ее нет. К власти пришел, ну, не ефрейтор, конечно же, но подполковник.
Что было в Украине? По словам Олеся Гончара, здесь «волна за волной уничтожалась украинская интеллигенция, уничтожалась поголовно, очень последовательно — от академика до сельского учителя, и уничтожалась только потому, что интеллигенция, творческий цвет нации, сберегала верность украинскому слову, украинской духовности». Украина была превращена в пустыню. План был такой: ничего украинского в ней быть не должно. Что мы и видим в романе Виталия Денисова — настало время к нему вернуться.
Итак, читатель, ты понял, к чему нас привело предыдущее изложение?
- Эпоха узаконенного разбоя
Независимость провозглашена, но украинцев в Украине нет. Все руководящие посты оказались в руках пришельцев или, лучше сказать, пришлецов, которым что Украину грабить, что Белоруссию, что Киргизию. Эти все: вороватовы, жукины, уразовы, выродовы, бесоевы, черкашины и несть им числа — восприняли воссоздание Украинского государства как провозглашение независимости от своих московских хозяев; теперь хозяевами стали они; теперь можно никого не бояться, грабить без оглядки; им теперь никто не указ. А народ? — так он превращен в быдло, его нет. И его действительно в романе нет.
Вертикальный варвар, вылез из канализационного люка и заполнил… только уже не улицы и площади наших городов, а кабинеты государственных администраций и советов местного самоуправления. И Верховную Раду тоже. Пока что мы говорили об областном и районном уровнях власти. Но не даром же «Вселенские игры» — эпопея. Есть в ней и уровень исторических лиц. Что же происходит там? Вы знаете, дорогие читатели, их имена тоже хочется написать с меленькой буквы, но… останусь верен грамматике.
Кучма лишен какой бы то ни было привлекательности. Несмотря на то, что он принимает главного героя, городского голову Горюхинска Добрина, и частично удовлетворяет его просьбу о выделении для химкомбината зерна, что позволит градообразующему предприятию удержаться на плаву, доминанта в его изображении — недалекий ум, косноязычие, неумение в реальном свете видеть государственные дела, служить обществу. Как массовый человек он начисто лишен чувства ответственности за порученную его опеке страну. И как массовый же человек он неспособен подняться над своими личными интересами. Понятно, что эти интересы не могут включать в себя культурные или нравственные ценности. Они не содержат ничего, кроме материального обогащения. А поскольку он находится на вершине власти, то самым прямым способом обогащения для него становится прямое вымогательство взятки. О его культурном уровне свидетельствует его любимый тост: «За нас с вами и за х… с ними!», который он провозглашает, не взирая на состав аудитории. О нравственном уровне общества говорит и тот факт, что его матерщину воспринимают в окружении с понимающими улыбками: дескать, молодец, мы бы так не смогли.
Чиновник, уровнем пониже, Уразов, на посту председателя областной государственной администрации берет пример с «папы». У представителей крупной компании «Русский алюминий» он вымогает взятку в два миллиона долларов за размещение в области предприятия компании. Дело кончается тем, что «Русский алюминий» отказывается от строительства, не в силах обеспечить взятками киевских и областных вождей и вождиков. По примеру папы — грабить, где что не так лежит, Уразов ограбил и самого папу. Во время избирательной кампании он разместил в нескольких банках суммы по три миллиона долларов. А теперь посылает за ними Сергея Зозуленко, чтобы он привез из других городов деньги наличными. Одна такая поездка в Донецк, старательно описанная писателем, едва не кончилась для Сергея гибелью. Но жадный до денег Уразов не согласен даже достойно оплатить связанную с риском для жизни работу.
А в райцентре начальник милиции Красин ежемесячно требует взятку в одну тысячу долларов от собственницы аптеки Ксении Череды. Добрин пытается защитить бедную женщину, но у него это плохо получается. Аптека давала бы небольшую прибыль, если бы не необходимость каждый месяц нести главному милиционеру района такую взятку. А так встает проблема ликвидировать аптеку. Но какое до этого дело чиновнику? Он неумолим. Если этой дать поблажку, то что скажут другие? А то, что город останется без лекарств, несколько человек потеряют работу, — то это его не касается. У него даже не хватает извилин в мозгу подумать о том, что скоро некому будет носить ему взятки, ибо весь бизнес в районе и городе будет задушен. Ему все равно. Он — временщик, не принадлежит к этому пространству, он здесь совершенно чужой, поэтому ему свойственна мораль преступника: отнять и поскорее смыться.
А что происходит на государственном предприятии — крупнейшем в Европе химическом комбинате? Его директор, Волохов, полтора года находится в Киеве и по телефону руководит производством. В Киеве он создал посредническую организацию «Призма», на счетах которой оседает прибыль, получаемая от продажи продукции химкомбината. Руководство «Призмой» и необходимость постоянно контролировать идущие через нее финансовые потоки, не отпускают его на комбинат. Горюхинский городской голова Добрин оббивает пороги министерств и президентской администрации, доходит до самого Президента, чтобы помочь предприятию, а директор палец о палец не ударил для своего коллектива. Когда же зерно было получено и деньги от его продажи поступили на счет комбината, то вместо того, чтобы использовать их на развитие производства и создание новых рабочих мест, руководство пустило их на закупку иностранной продукции и посадило нескольких рабочих приклеивать к чужим изделиям свою маркировку. В ответ на попытку Добрина разрушить коррупционную схему и привлечь к ответственности мошенников, против него в городском совете составлен депутатский заговор с целью выразить на сессии недоверие голове и устранить его с должности.
Почему возможны такие нарушения? Потому что в стране не действует закон. То ест, он как бы есть, но чиновники руководствуются указаниями свыше. Это приводит к парадоксальным ситуациям, когда работники прокуратуры, стоящие на страже законности, на самом деле законов не знают. А зачем их знать, если все равно придется делать то, что скажут? Председатель Новолиманского суда не проводит судебных заседаний по рассмотрению исков Добрина, ибо председатель областного суда приказал ей этого не делать. Председатель областного управления информации вместо того, чтобы, как велит закон, зарегистрировать городскую газету Горюхинска, докладывает об этом губернатору, а тот запрещает регистрацию, чтобы навредить строптивому городскому голове. Все это с угрозами смещения с должности за непокорность.
Несмотря на то, что в городе работает незарегистрированная в установленном порядке телекомпания, против Добрина возбуждают уголовное дело по факту выделения сессией городского совета средств на создание своей ТРК. Уразов решил, что это уголовное преступление. И вот прокуратура таковое дело возбуждает. И даже готова передать его в суд. А когда Добрин раскрывает перед прокурором «Закон о местном самоуправлении» и показывает статью, в соответствии с которой он действовал, то прокурор сознался, что впервые видит это закон. Вот такие «профессионалы» руководят Украинским государством сверху донизу.
Как это отзывается в низах? Несмотря на закон о распаевке земли, председатель колхоза в Михайловском Валерий Павлович Зозуленко не собирается раздавать крестьянам землю. На просьбы Захара Гадкова все же выделить ему его надел он многократно отвечал отказом. Мотив — у Захара нет денег, образования и техники, чтобы обрабатывать свой надел. Как будто чем-то можно оправдать самоуправство, неисполнение закона. Захар решился на беспрецедентный шаг — запугать председателя оружием, но добиться распаевки. В результате в Михайловском произошло тройное убийство — из охотничьего ружья был застрелен председатель, его жена и сын. Это начальные эпизоды романа. А трагедия тоже началась с попрания закона.
Вырастают новые предприниматели. Но только те, что связаны с властью. Компаньон Уразова Эльдман стартовый капитал получил от еврейской диаспоры, но в дальнейшем преуспевает на бюджетные деньги или дешевые для него государственные кредиты. Это тоже массовый человек с десятью классами образования. Как и Уразов, он жаден до невероятности. Сергей в качестве его заместителя договорился с мелким предпринимателем Тырковым о продаже Эльдману его станции технического обслуживания, которая мешала строительству торгового комплекса. Но собственник огромного рынка и многомиллионного состояния и тут решил нагреть руки — станцию снесли, а денег не заплатили. Тырков открывает охоту за обидчиком. В пределах романа она заканчивается смертью Сергея.
О нравственности руководящих кругов свидетельствует такой эпизод. На праздник урожая в село Михайловское председатель районной госадминистрации Василий Вороватов пригласил своего покровителя Владимира Черкашина, председателя областного совета. Подвыпив, тот обратил внимание на сидящую за столом красавицу — Клавдию Зозуленко и возжелал ее. Клавдия — любимая женщина Вороватова. Но сообщение об этом не остановило Черкашина. Он требует своего. Клавдия приглашена в машину и отвезена на берег пруда, где и оставлена на произвол насильника. Василий Вороватов взвесил, что дороже: должность или любовь — и решил: должность. Без нее он никто. Больше в жизни он ничего делать не умеет, кроме как сидеть в кабинете. Поэтому в жертву приносится честь и достоинство любимой. Случайно спасенная от позора находившимся на своем поле Захаром Гадковым женщина не может опомниться от унижения и не может понять, как Василий мог с ней так поступить. Не можем и мы, читатели, понять, как можно пасть в такую пропасть безнравственности.
В качестве вставного эпизода воспринимается описание поездки во Францию делегации компании «Эльдман и сын» для покупки завода пластмассовых изделий. Эпизод, впрочем, занимающий несколько десятков страниц, концептуально совсем не лишний в романе. Его функция — показать дистанцию между Украиной, ограбленной пришлецами, и Францией, где господствуют французы. Все здесь продумано до мелочей, ухожено, красиво оформлено, люди наслаждаются жизнью, а не мучаются, как в Украине. Казалось бы, совсем не к месту описание особенностей французской кухни. Но и оно вкладывается необходимым камешком в мозаику, создаваемую Виталием Денисовым, — так наслаждаться едой может только человек не просто обеспеченный, но и уверенный в своем отечестве, чувствующий себя под его защитой, уверенный в своем будущем.
Но такой уверенности нет у пришлецов. Они хотели бы чувствовать себя как дома, но подсознание не дает им покоя; они понимают, что они в гостях, что хозяин тут совсем другой, — это украинский народ. Отсюда страх недограбить, не сбежать вовремя, жгучее желание получить все и сразу, немедленно и тут. И, конечно же, ни один из этих пришельцев и в мыслях не держит, что есть какой-то украинский народ, украинское государство, общество, которым они обязаны служить. Чувство долга начисто отсутствует в их сознании. Вот такая власть — причина двух народных революций в Украине. Украина пытается стать украинской. Пока этого не произойдет, она будет оставаться минным, взрывоопасным полем.
В романе представлена эпоха разгула беззакония и торжества дорвавшихся до власти бандитов.
- Добрин
И вот против этой своры восстает Горюхинский городской голова Олег Витальевич Добрин. Он, как уже сказано, — романтический горой байроновского типа. Бунтарь. Протестант. Несколько выше было отмечено, что в романе не прописаны его истоки, не объяснено происхождение. Возможно, кто-то воспринял это наблюдение как указание на недостаток романа. Но это не так. Романтический герой всегда возникает из ничего, приходит ниоткуда. Элита возникает как Божественная субстанция, Божье наитие. Это массового человека можно объяснить его социальным происхождением, условиями формирования характера. Но дело в том, что для элитарного человека эти условия были такими же, а получилось совсем другое. Массового человека воспитывали, а элитарный — создавал сам себя. Если бы такие личности не появлялись время от времени в обществе, оно бы до сих пор оставалось в первобытном состоянии. Такие, как Добрин, двигают человечество вперед.
Добрин по характеру отвечает своей фамилии, он добр, как бывает добрым духовно богатый человек. Он величествен и велик. Он возвышается над своим окружением. Множество хороших и полезных событий в городе произошло только потому, что за дело брался сам Добрин. Он как Гулливер в стране лилипутов. Противостоят ему мелкие интриганы. Никто из противоположного лагеря не соизмерим с ним. Даже губернатор Уразов, стоящий выше него по служебной лестнице, не соизмерим с этим вдохновенным героем.
Цель Добрина, как и множества бунтарей, — общественное благо. Общественное — это значит благо страны, государства, области, города, за который он ответствен. Как ни странно это прозвучит, но в конечном итоге бунтарь всегда борется за массового человека, за улучшение его жизни, условий работы, соблюдение его человеческих прав. Добрин живет во имя людей. Его семейная жизнь вроде бы редуцирована в романе. А на самом деле она у него такова и есть: ранние подъемы, поздние возвращения домой, редкие свидания с дочерью, студенткой одного из вузов в областном центре, занятые работой выходные.
В романе довольно много эпизодов, в которых описан прием Добриным граждан своего города. С чем только к нему не обращаются. Очень часто к нему идут как в последнюю инстанцию. И он это понимает. Много раз в его сознании всплывает мысль о том, что идти им больше не к кому. Тем более что бюрократически аппарат работает даже в его городе со сбоями. Он принимает в кабинете и на пороге горисполкома, где его ловят граждане и убеждают в исключительной важности своих обращений. А на поверку выходит, что нужно спилить дерево, заслоняющее окно, или восстановить работу испорченного лифта. Им нет дела до того, что они отнимают время, рассчитанное по минутам на поездку до областного центра, где его ждет важный разговор с губернатором, а чтобы наверстать упущенное придется превышать на дороге скорость и создавать аварийные ситуации. Одна такая задержка едва не закончилась для Добрина плачевными результатами.
Несмотря на это он ни разу не ответил просителям грубостью. Даже при очевидной абсурдности или нелепости просьбы он пытается решить вопрос положительно, а если сейчас решение невозможно, то отложить его до лучших времен и все же вернуться к нему.
В конце концов, все бунтари знают, что между массой и элитой не стоит непроходимая стена, на самом деле существует взаимное движение. Деградация аристократии (дворянства) стала проходной темой для литературы ХІХ века, особенно сатирической. Так же, как и тема талантливости народа, из которого выходят самородки. Одна только судьба Тараса Шевченко чего стоит. «Он был сыном мужика, а стал властителем в царстве духа», — сказал о нем Иван Франко, сам рожденный в семье кузнеца. Поэтому и Добрин понимает, что его должность городского головы, на которую его избрали жители города, обязывает его служить городу, то есть тому массовому человеку, который и составляет в городской громаде большинство.
Добрина отличает уникальный ум, красноречие, умение быстро соображать, когда не просто необходимо парировать реплику недоброжелателя, но и найти «железные» аргументы в защиту своей позиции. В романе приведено множество его мыслей, которые возникают у него по ходу дела. Они переданы или посредством внутренних монологов или в несобственно авторской речи. Исподволь, незаметно автор вводит нас в круг мыслей героя, употребляя для этого его любимые слова и выражения, применяясь к его интонации. И вот мы уже, читая роман, мыслим вместе с героем.
На похоронах семьи Зозуленко он размышляет о вечной борьбе добра и зла в человеке и в обществе. Сколько об этом приходилось читать в других романах?! Думалось и тут будет что-то знакомое до банальности. Но нет. Мысли Добрина совершенно оригинальны:
«Зло само по себе существовать не может, потому что является другим полюсом жизни. Без добра оно не может существовать. А добро может жить одно, в этом его сила. Оно порождается любовью, жалостью и состраданием. В любви к людям и к ближнему человеку рождается добро. Любовь непобедима! А значит, непобедимо и добро! Неси людям добро, и ты будешь непобедим!»
А вот размышления, в которых больше оценочных суждений: Добрин рассуждает о трудности быть человеком и соответствовать этому, по его мнению, высокому званию:
«Раньше он удивлялся непорядочности, исходившей от отдельных людей, теперь же поражался ее массовости. Порой казалось, что все плохое, ранее скрытое среди людей, повылазило из всех темных и мрачных щелей и жалило их до умопомрачительного обозления, порождая в их разноликой по интеллекту среде все новые и новые подлые поступки. Это становилось обычным явлением в обнищавшем и оттого обозленном обществе, по сути ставшем неуправляемым».
В самом начале романа к Добрину обратился из Петербурга Иосиф Персохович Гринберг, руководитель проекта нового алюминиевого завода, который холдинг «Русский алюминий» намеревался построить в Украине. Рассматриваются шесть строительных площадок, но Иосиф Персохович еще в советское время принимал участие в строительстве Горюхинского завода алюминеево-бронзовых сплавов, которое было законсервировано. Использовать уже существующие корпуса — самый дешевый путь для строительства нового современного завода. Добрин хватается за идею завода, понимая, что для города это новые рабочие места, налоги в бюджет, обустройство инфраструктуры, решение множества социальных вопросов.
С тех пор он живет идеей создания в своем городе нового большого завода. Как ни странно, но ни в области, ни в столице идея не то чтобы не поддержана, но каждый чиновник требует для себя откат, думает не о деле, а о том, что он будет с этого иметь. Так эта идея и не была воплощена в жизнь.
В огромном романе-эпопее трудно найти кульминацию. Множество эпизодов сюжетно остры и конфликтно напряжены. Добрин сталкивается с противостоящими ему силами в области и в Киеве, у себя в районе и в городе. У чиновников повыше вызывает ненависть его независимая позиция, защита интересов города, народа, борьба за сохранение рабочих мест, война против взяточничества и казнокрадства. В редких случаях ему выражают солидарность и проявляют уважение. Это те, кто сами способны сформулировать и выразить личное мнение и отношение к происходящему.
Но мне кажется, что в качестве кульминации может быть рассмотрен эпизод ареста за взятку начальника районной милиции Михаила Леонтьевича Красина. Как-то Добрин встретил заплаканную женщину, Ксению Череду, аптекаря-предпринимателя, которая несла очередную взятку в милицию. Она рассказала, что задолжала за три месяца, да и эти деньги не смогла собрать, пришлось одолжить четыреста долларов. А дальше что? Аптеку придется закрыть — все равно жить не дадут.
И Добрин решился на подвиг. Элитарного человека отличает смелость и решительность в отстаивании своих жизненных позиций. Не раз в жизни проявлял ее Добрин, и каждый раз — для общественного блага. Например, еще в 1991 году он первый в Украине провел пикетирование сессии областного совета и добился своего — поселок городского типа получил статус города областного значения. И вот теперь он тщательно спланировал операцию, в которой были задействованы его заместители, сама Ксения Череда, которая должна была все-таки отнести взятку вымогателю, водитель, некоторые члены исполкома. По плану Добрина необходимо было снять все событие на телекамеру, сделать немедленно несколько копий со снятого материала, сообщить о преступлении главного районного милиционера в областные правоохранительные органы и добиться немедленного прибытия их руководства в Горюхинск с использованием вертолетного транспорта, немедленно сообщить в газеты и на телеканалы и обеспечить присутствие на происшествии журналистов.
Сейф начальника милиции был набит долларовыми пачками, среди них лежала и та тысяча, которую он только что получил от Ксении Череды. Купюры были помечены, а их номера переписаны. Во время операции у многих исполнителей тряслись руки, бедная женщина попала в больницу, в самом начале прибывший из области подполковник попытался замять инцидент, но Добрин довел дело до конца. В результате он не только освободил город и район от взяточника-милиционера, но и потребовал заменить прокурора, который был под стать начальнику милиции. Никто ему не осмелился возражать.
После этого события в романе покатились к развязке. Против Добрина были брошены все силы неприятеля. Несмотря на то, что за него проголосовало на очередных выборах в местные советы более сорока тысяч горожан, то есть, подавляющее большинство, в суд проплаченные мошенники подали иск: якобы в день выборов на них совершалось давление. И хотя это была чистая выдумка, послушный Уразову суд принял ее за правду и отменил результаты выборов. В городе назначены повторные выборы городского головы, в которых Добрину принимать участие запрещено.
Другой бы растерялся, пошел на поклон к своим гонителям. Но Добрин не таков. Он нашел для себя дело — засел писать роман о своей судьбе, потом открыл небольшой бизнес, ибо понимал, что работы в государственных структурах никто ему не даст. Во время Оранжевой революции на своем маленьком предприятии он организовал штаб оранжевых сил. После их победы его назначают главой районной госадминистрации. Но это уже, как говорится, совсем другая история, сюжет для нового романа. Тут бы писателю и попрощаться со своим героем. Но он прибавляет еще несколько штрихов, которые ему кажутся важными. Он доводит героя до участия в Революции Достоинства и сообщает о его смерти на Майдане. Автор не забывает при этом рассказать нам об убийстве Уразова его же приспешниками на охоте на кабанов и о радости Януковича, получившего сообщение об этом.
Такие финалы еще в Древней Греции получили название «dues ex machina» — бог из машины. Когда автор не знал, что дальше делать с героем, на сцену на специальной площадке спускался кто-то из олимпийцев и забирал героя с собой. Что-то наподобие этого использовал и Виталий Денисов. Признаюсь, это мало повлияло на концептуальное решение героя. Он был готов к Майдану. Он и так провел свою жизнь на Майдане, не зная еще, что вся его жизненная позиция так называется.
- Масс-медиа в эпоху разбоя
С первых страниц романа в нем разворачивается содержательный мотив отношений городского головы с журналистикой. Сразу подумалось, что это какая-то маргинальная тема для эпопеи и через несколько страниц она исчерпает себя. На самом деле оказалось все наоборот — отношения с журналистами Добрина «потянули» на роль важнейшей сюжетной линии.
И снова Виталий Денисов выступил как новатор. Он предложил новую, неожиданную версию в теме отношений журналистики и власти.
В своем учебнике «Основы журналистики», который вышел в свет пятью изданиями, в качестве приложения я разместил аннотированный показчик литературных произведений о профессиональной деятельности журналистов. Ведь учиться профессиональному мастерству следует на примерах. А их и подают книги о журналистах. То есть, я хорошо знаю, как в литературе отражена работа масс-медиа. И потому имею полное и обоснованное право сказать о новаторском подходе Виталия Денисова к освещению данной темы.
Традиционный подход состоит в следующем: журналист — это борец с чиновничьим произволом, его оружие — правдивое слово, света правды боятся коррумпированные чиновники, воры и взяточники. Журналиста пытаются остановить, перетянуть на свою сторону, включить в свою команду, но он стойко держится, тогда его пытаются очернить, скомпрометировать, а если и это не удается — устранить.
А что же у Виталия Денисова? Он впервые сказал горькую правду, показал противоположную сторону журналистики. Он заговорил о журналистике продажной, лживой. Ей и названия-то нет. Это не желтая пресса, падкая до сенсаций и направленная на развлечения читателя. Это не бульварная пресса, представляющая легкое чтение, прогулочный вариант новостей. В системе теорий прессы ей еще не нашли названия.
В Украине во время советской власти журналистика сурово контролировалась партийными органами. Народу подавалась дозированная информация. Независимость привела к взрывному расширению этой сферы, появилась масса новых газет и журналов, а со временем и телерадиокомпаний. Была разрушена монополия государства на информирование своих граждан; право создавать СМИ получили фирмы, организации и частные лица. В журналистику ринулась орда дилетантов, непрофессионалов. Они никогда журналистике не обучались, ничего не слышали о профессиональной этике работников масс-медиа, а понятие социальной ответственности отсутствовало в их сознании. Но… журналистика приносила прибыль, особенно не рядовым репортерам, а владельцам газет и каналов, что привело в эту сферу дельцов, прощелыг, алчущих прибыли, а не ищущих правду.
Инструментом в достижении своих целей для них стала ложь. Особенно преуспевали те медиа, которые имели высоких покровителей и поставленную перед ними оплаченную информационную (на само деле — дезинформационную) задачу. Например, опорочить честного человека, перевернуть в сознании граждан представление о нем с ног на голову, обвинить его в том, чего он никогда не делал и даже не имел намерений совершать. В бандитской стране и журналистику заставили выполнять бандитские функции. Вот, возможно, мы и название удачное нашли — это была бандитская журналистика, журналистика как зло, которая являлась составной частью преступного мира.
«Много бед и неприятностей наделали журналисты в это смутное время для страны и ее граждан, — отметил писатель Виталий Денисов. — Журналисты и работники телевидения мнили себя звездами. В титрах телепередач стали указывать фамилии водителей, осветителей и уборщиц: пусть, дескать, страна знает своих героев».
Создана такая телекомпания и в Горюхинске. Стартовый капитал помогли получить ей депутаты Верховной Рады, по настоянию которых появилась соответствующая статья в государственном бюджете. Директором ТРК «Вертикаль» стал некто Николай Васильевич Шпачишный, человек с восьмиклассным образованием и шестимесячными курсами телемастеров при ДОСААФ. Команду он себе собрал из выпускников школы. Все эти люди были далекими от журналистики, но рьяно ринулись выполнять заказ вышестоящей власти на уничтожение городского головы. Вещал телеканал на двенадцать районов области с населением около миллиона человек.
Роман начинается с того времени, когда конфликт уже существует. Якобы его причина в том, что городской совет под руководством Добрина не выделил в своем бюджете средства на развитие телеканала, чем задел интересы Шпачишного. Бюджет действительно трещит по всем швам, и в нем нет средств на поддержку частной телекомпании. Но Шпачишный затаил обиду. С тех пор он «ни разу не осветил объективно работу городского совета, исполкома и его отделов, — говорит Добрин на сессии. — Каждая информация о деятельности этих органов, депутатов, городского головы перекручивается Шпачишным на свой лад».
Если бы только информация перекручивалась, но она искажается, правда подменяется ложью. Псевдожурналист откровенно издевается над городом, оскорбляя всех его жителей. Он не обращается к ним иначе, чем «господа петушайцы». Этот неологизм придумал он сам. Дело в том, что Горюхинск и в самом деле — молодой город. Он начал бурно развиваться во время строительства в нем огромного химического комбината, для работы на который направлялись освобожденные после отбытия наказаний заключенные. «Петухи» — наиболее униженная, «опущенная» часть среди заключенных. От этого слова и произвел название горюхинцев Шпачишный.
Добрин обратился в суд с иском о защите своей чести, достоинства и деловой репутации. Таких исков он подал уже несколько, но они не рассматриваются в Новолиманском суде, куда направлены из области. По настоянию председателя областного суда Петра Кирилловича Брынцалова суд первой инстанции бездействует. А Брынцалов в свою очередь выполняет просьбу депутата верховного Совета Пустенко, одного из учредителей телекомпании.
Напрасно Добрин доказывает судье, что передачи содержат неправдивую информацию:
«В передачах постоянно упоминается, что я пьяница, вор, преступник, главный в городской мафии и мое место в тюрьме. Оскорбительными эпитетами Шпачишный характеризует и руководство предприятий города, депутатов горсовета. Слова «подлец», «мразь», «хам», «бамбуковый», «тварь», «бездарная сволочь» и целый ряд других стали обычными в передачах этого телеканала. К тем передачам за деньги привлекаются лица, отсидевшие в тюрьмах, настоящие пьяницы и бомжи, те, у кого нет ни чести, ни совести. Длительная безнаказанность телекомпании порождает преступные, лживые и оскорбительные выходки со стороны Шпачишного».
Судье глубоко симпатичен городской голова, она знает, что за ним правда и закон на его стороне. Тем более, что телекомпания создана и размещена на девятом этаже общежития с многочисленными нарушениями технических условий и санитарных норм. Но судья — часть системы воровства и разбоя, и потому не может действовать самостоятельно, опираясь на закон. Она невнятно обещает Добрину назначить судебное заседание в следующем месяце, но тут же думает о том, что оно не состоится, ибо она скажется в тот день больной и не выйдет на работу.
В романе множество примеров фальсификации Шпачишным действительности, извращения фактов, тенденциозного монтажа аудиозаписей. Он нанял Семена Гадкова, отбывавшего срок за мелкое хулиганство, чтобы тот на камеру обвинил Добрина в подготовке убийства Шпачишного, в то время как сам подослал наемных убийц расправиться с непокорным городским головой. Добрина спасла великолепная физическая подготовка бывшего боксера. А то бы лежать ему на мостовой с ножевой раной.
Войну со Шпачишным Добрин не выиграл. Даже тогда, когда во время бури антенна телеканала дала опасный крен и Добрин демонтировал ее, в его отсутствие антенну возвратили собственнику, и телеканал продолжил вещание.
Но в то же время войну со Шпачишным Добрин выиграл. Сколько ни лгал Шпачишный о Добрине с экрана телевизора, а правда взяла свое, и граждане на выборах отдали свои голоса ему, Добрину.
В изображении бессилия лжи и конечном торжестве правды — глубокая философия Виталия Денисова. Его герой не проиграл, хотя и вынужден уйти с должности городского головы, он ушел с высоко поднятой головой, окруженный любовью и уважением сотрудников горисполкома и простых горожан. Он ушел с должности, но не ушел из города, из нашей жизни. Не случайно автор привел его на Майдан в ряды вершителей Революции Достоинства. Ведь эту Революцию приближали и совершали такие же добрины, которые жили в других городах и селах. А когда они собрались вместе, то стало ясно, как их много. Количество перешло в качество новой жизни. И мы все уже, благодаря Добрину и добриным, не будем прежними.
- Выход, или, Может быть, вместо заключения
Еще хотелось бы прибавить несколько слов.
Да, Виталий Денисов изображает мерзкую действительность. Да, он изображает эпоху воровства и казнокрадства. Эпоху торжества бандитов, дорвавшихся до власти и думающих, что теперь они останутся в ней навсегда. Бесчестных журналистов, порочащих за деньги борцов за правду и справедливость. Бессовестных судей, действующих не по закону, а по указке сверху. Чиновников, которые служат не обществу и народу, а своему карману. Да, это мерзкая действительность, другого слова тут не подберешь. И Добрин в ней — как луч света в темном царстве.
Но!
Свои надежды на возрождение Украины Виталий Денисов связывает не только с Добриным, но и с молодым поколением. Оно выросло в эпоху независимости, вобрало в сознание самодостаточную ценность свободы, нравственный идеал добра, утвердилось в своем украиноцентризме.
В романе два персонажа — репрезентанты этого мотива: Сергей Зозуленко и Роман Юсюк. Парни совершенно разные по характеру и по жизненной судьбе.
Первый — внук убитого вначале романа председателя колхоза, который все же успел создать для Сергея необходимый материальный задел. Но после смерти деда и отца ему уже самому пришлось отстаивать свои жизненные права и интересы. Война с Эльдманом завершилась признанием со стороны бизнесмена достоинств парня и назначением его на пост заместителя и личного охранника главы компании. В нескольких эпизодах показана успешная работа Сергея в своей новой роли. Он достаточно умен, коммуникативен, но главные его качества — нравственные: человеческое отношение к окружающей действительности, другим людям, отсутствие заносчивости, стремление по совести решать конфликты, честно зарабатывать себе на жизнь. Его нелепая случайная смерть, свидетельство, скорее, безжалостной эпохи, нежели художественная закономерность.
Второй — сын сельской интеллигенции из села Михайловское. После университета он работает учителем в местной школе. Количество учеников катастрофически сокращается. Скоро и учить-то будет некого. Мать Романа просит Добрина спасти сына, забрать его к себе в исполком. Добрин, подумав немного, обещает ей направить Романа в Академию управления при Президенте Украины, а потом устроить на работу.
Опять же, как вставной эпизод воспринимается рассказ автора об экскурсии в старую земляную крепость, которую Роман проводит для учеников своей Михайловской школы. Экскурсия продолжается целый день. До крепости нужно идти несколько километров пешком. По дороге Роман рассказывает ученикам историю родного края. В крепости ученики под руководство учителя варят полевую кашу. Неторопливо течет рассказ об этом дне. Вначале думается: зачем этот поворот на боковую тропку со столбовой дороги повествования? А потом понимаешь: сюжет Романа Юсюка — это глоток свежего воздуха в затхлой атмосфере фальши и лжи. И потому этот сюжет чрезвычайно важен для автора.
Роман Юсюк закончил академию на «отлично», вернулся в Горюхинск, в горисполком, назначен начальником орготдела. Он стал надежным помощником Добрина, принимал участие в операции по разоблачению Красина, в создании в городе собственного телевидения, которое не будет лгать, а будет говорить гражданам правду.
Вот с этими героями, которые не берут взяток, не воруют государственные деньги из бюджета, не используют свои должности в корыстных целях, и связывает писатель будущее Украины. В них он показал процесс регенерации украинской элиты. Ведь элита, кроме всего прочего, — это те, кто совершает выбор. Масса слепа и выбора совершить не может. Майдан стал фактом регенерации украинской элиты и бунта нового элитарного украинского человека против массового сознания пришельцев. Отошел в прошлое бунт масс, реальностью нашего времени стало восстание элит. Вот этот процесс и показал в романе-дилогии «Вселенские игры» Виталий Денисов и в этом громадное значение его произведения.
Впервые опубликовано: Михайлин И. Л. Кто-то должен был сказать правду… О романе-дилогии Виталия Денисова «Вселенские игры» / Игорь Михайлин // Денисов В. Г. Вселенские игры : роман-дилогия. Кн. первая : Черный передел / Виталий Денисов. — Х. : Изд-во Федорко М. Ю., 2015. — С. 3–48.